– Интересно, с какого места начинается небо? – задумчиво говорит Дуся, отмахиваясь ухом от соломинки, которой я ее щекочу.
Мы лежим в раю. Не знаю, чем пользовался Всевышний, создавая свой эдем, мне хватило граблей. Неделю напролет сгребала я сухую траву в нашем саду. В итоге получился целый стог, с меня ростом. На стог я набросила старенький плед, экспроприированный у кошек, всю зиму пролежавших на нем у печи.
А теперь лежим мы с Евдокией. Под нами мягко и упруго, нас окружают райские запахи, над нами поют райские птицы и плывут райские облака. Нам сладко и лениво. Мы разомлели на мартовском солнце. Мы стали пластилиновыми. Все процессы внутри нас замедлились, а мыслительный – тот вообще встал на якорь. Мой, но не Дусин. Дусе хочется поговорить. Она задирает ногу, щупает воздух над собой:
– Вот это уже небо?
– Нет – говорю я, предчувствуя дальнейшие расспросы. И они таки имеют место быть.
– А там, где крыша нашего дома – небо?
– Не думаю. Иначе по ночам звезды падали бы к нам в дом через печную трубу. Ты в доме звезды видела?
– Не видела.
– И я не видела. Значит, крыша еще не в небе.
– А вон ворона летит. Там уже небо? – продолжает допрос Евдокия.
– Не знаю, спроси у нее – сонно бормочу я, переворачиваясь на другой бок.
– Эй, ты, как там тебя, иди сюда! – орет Дуся, привлекая к себе внимание.
Ворона каркнула во все воронье горло и была такова.
Какое-то время Евдокия лежит молча. Замеряет расстояние до неба на глаз. Большое кудрявое облако плывет куда-то по своим делам, но увидев, как мы с Дусей красиво лежим на куче мусора, зависает над нами.
– Вот, наверное, прямо с этого облака небо и начинается. Как думаешь? – оживает Евдокия.
– Далось тебе это небо – сквозь дрему говорю я. – Что ты там забыла?
– Облако хочу потрогать – мечтательно говорит Дуся.
– Потрогаешь. Когда-нибудь. Все там будем – бурчу я, и, кажется, засыпаю. Потому что – раз – и уже лежу, укрытая небом до подбородка. Оно мохнатое на ощупь, теплое и очень тяжелое. Я пытаюсь сдвинуть небо с себя, оно не сдвигается и говорит «отстань». Приходится открыть глаза. Евдокия сладко спит, навалившись на меня всем телом. Во сне она счастливо улыбается и шевелит ногами. Облако трогает, не иначе.
(с) Людмила Старцева