– Скажи, ты помнишь, чтобы мама тебя вообще когда-нибудь хвалила? Сколько прошло? День? Месяц? Год? Десять лет назад? Двадцать?
– Я недостаточно хорошая дочь.
(с) Саша Галицкий
ЗАВИСТЛИВЫЕ МАТЕРИ И ИХ ДОЧЕРИ: ПОСЛЕДНИЙ ГРЯЗНЫЙ СЕКРЕТ?
Токсичное поведение, о котором нужно говорить, но никто не хочет.
Текст – Peg Streep
«Даже сейчас мне трудно употреблять слово «зависть» по отношению к моей матери.
Мысль о том, что мать хоть в какой-то степени может завидовать своему ребенку моментально рисует в голове картинку чудовища.
Проще принять мысль о жестокой или незаботливой матери, чем о завистливой. Это просто ужасно».
Это слова женщины, которой сейчас пятьдесят, и она сама уже давно мать, но я не удивляюсь.
Разговор о материнской зависти, возможно, абсолютное табу – он разрушает все наши идеи о материнстве, всю нашу веру в материнскую любовь, особенно в любовь матери к дочери.
Материнская зависть – это не редкость.
И хотя материнская ревность – пугающая тема, она всё же не что-то редкое.
Даже дочери, которые наслаждаются относительно близкими, пусть даже иногда турбулентными, отношениями с матерью, говорят, что соперничество, пусть даже не зависть как таковая, может время от времени возникать в их разговорах.
Как писала мне одна читательница:
«Я не уверена, что прям вот могу сказать, что это зависть, но без сомнения, моя мать со мной соревнуется.
Я думаю тот факт, что я живу в гораздо большем доме, нежели тот, в котором я выросла с братьями, сильно её беспокоит и то, что у моих детей есть возможности, которых не было у меня и моих братьев.
Она частенько ехидничает на эту тему.
Завидует ли она? Может быть, немного».
Природа материнской зависти.
Нам хочется думать, что матери всегда рады и гордятся достижениями своих дочерей, радуются, когда их дети светятся от счастья, но исследования показывают, что это не всегда правда.
Например, исследование Carol Ryff и других обнаружило, что матери чувствуют себя гораздо лучше, если успех сына превзошел их успех, но хуже, если их превзошли дочери.
Кстати, отцы не демонстрировали таких реакций ни к достижениям сыновьям, ни к достижениям дочерей.
Интенсивность связи мать-дочь трудно переоценить.
Является ли постоянное сравнение – или амбивалентность или даже зависть – неизбежной, когда эмоциональная связь матери с ребенком слаба или вовсе отсутствует?
Честны ли мы с собой?
Разве это не глубокая преглубокая любовь к дочери останавливает ростки зависти – к её манерам и стилю, к её плоскому животу, к её молодости и всей её жизни, которая только впереди –– прорасти и укрепиться?
В своём исследовании матерей и дочерей-подростков Laurence Steinberg отметил, что для некоторых матерей расцветание их дочерей может спровоцировать кризис средних лет и обнажить их собственные жизненные разочарования.
В самом первом издании «Белоснежки» Братьев Гримм
злым персонажем была её биологическая мать – да, именно та, которая так ждала прекрасного ребенка и родила его – и именно та, которая завидовала красоте своей дочери и стала её заклятым врагом.
Неизвестно, была ли это версия сочтена слишком жестокой или слишком неприятно правдивой, но точно известно, что уже в следующем издании, страшная и угрожающая мать была заменена мачехой.
Материнская ревность и женское соперничество.
Наш культурный дискомфорт к теме материнской зависти может так же подпитываться и другим источником: как нам в принципе непросто говорить о теме женского соперничества.
Да, уже с 50-х годов в ходу выражение «заклятая подруга» (frenemy), но это не значит, что мы легко и открыто обсуждаем сколько вокруг нас женской зависти и соперничества.
Именно это и удивило Susan Shapiro Barash, когда она начала опросы и интервью для своей книги «Подножки королеве выпускного» (Tripping the Prom Queen).
Что же она обнаружила?
Что не многие из нас могут сдержаться, чтобы не подставить тапок, шлепанцы или кроссовок, когда мимо нас гордо проходит «королева выпускного бала».
И это тоже, конечно, не новость, в конце концов, ещё греческая мифология считала причиной начала троянской войны конкурс красоты среди богинь, где несчастный смертный мужчина делал свой выбор.
Но всё же нам хочется отбросить мифы и думать о себе, как о доброжелательных и добрых, а не о коварных и ревнивых.
А если же мы не такие, то мы точно не собираемся об этом открыто говорить, разве что только, если нам хорошо заплатят за это в каком-нибудь шоу вроде «Пусть говорят».
Кодекс молчания ревнивой матери.
Кодекс молчания и секретности делает завистливую мать ещё более токсичной, так как и она сама не может соприкоснуться со своими чувствами на многих уровнях.
По этой причине её зависть к дочери никогда не выражается напрямую, но всегда будет проявляться запутанными и непрямыми способами, что делает процесс ещё более токсичным и сложным для дочери.
Зависть и гнев – очень личные и высокоспецифичные чувства, потому что эти эмоции отражают самого их испытывающего, они ничего не говорят нам об объекте, на который направлены.
А так как эти чувства относятся к лишь к самому себе, то чем больше мать зациклена на себе, чем более она нарциссична, тем с большей вероятностью она будет завистливой или ревнивой.
Как писали Peter Salovey and Alexander Rothman:
«Мы завидуем не чьим-то случайным качествам, которых не достигли сами… Скорее, зависть будет остро ощущаться в тех областях, которые важны для нас в аспекте самоопределения – места, которые составляют нашу «самость».
У каждой завистливой матери будет своя собственная территория, территория, которую она считает по праву принадлежащей только ей – и каждая дочь завистливой матери пусть и столкнётся с одинаковой битвой, но происходить они будут на разных полях.
Английское слово «соперничество» (rivalry), происходит от латинского понятия «право на один и тот же источник».
Например, в случае Лоры, зависть матери была связана с близостью дочери с отцом:
«До взрослого возраста я не понимала схему действий матери.
После любого позитивного события, произошедшего между мной и моим отцом, следовали дни материнской критики по поводу и без, на меня обрушивались презрение и раздражение.
Я не понимала тогда, что же её так выводит из себя, пока не вышла замуж, и мой муж не объяснил мне происходящее».
Полем битвы может быть
– красота или внешний вид (как это было в моей семье),
– уровень образования,
– популярность в обществе,
– остроумие и чувство юмора,
– деньги, – всё что угодно, что тесно связано с тем, через что себя определяет испытывающая зависть мать.
Но атаки – учитывая неприемлемость зависти вообще, а уж материнской особенно – всегда будут косвенными.
«Мама была ужасно неуверенной в себе – отец всегда её принижал – и она преследовала меня каждый раз, если мне удавалось в чём-то преуспеть.
Она говорила, что мои хорошие оценки показывают лишь тот факт, что в школе низкие стандарты, раз такая ленивая ученица, как я их получает, и они ничего не значат, потому что я не прикладывала никаких усилий.
Когда у меня появлялись друзья, она упрекала меня в предательстве семьи, будто бы друзья значили для меня больше чем дом.
Когда я поняла, что нравлюсь мальчикам, она утверждала, что это потому, что я легко доступная девка.
Это было ужасно.
Я перестала с ней общаться, как только покинула дом».
Жизнь со шрамами материнской зависти.
Шрамы от такого материнского насилия очень глубоки.
Даже, если дочь будет чувствовать свою ответственность – будто бы должно же быть что-то, что можно сделать, чтобы мать была довольна,
хотя на самом деле это невозможно,
то она скорее всего не осознает этого,
пока не вырастет.
И даже тогда дочь может продолжать испытывать вину.
Такие пренебрежение и унижение, испытываемые дочерью могут лежать в основе сомнений в себе и эмоционального замешательства.
В конце концов, разве Мать не должна быть всегда на твой стороне, что бы ни случилось?
Этот опыт ещё и ко всему ужасно изолирующий, особенно учитывая табуированность темы материнской зависти:
к кому с этим можно прийти?
Кто поверит?
Дочери нуждаются в любви своих матерей. Даже ,когда (особенно когда!) её так мало. Обвинить мать в зависти – значит ещё больше отдалиться от этой вожделенной цели, при этом почувствовав себя «неблагодарной предательницей».
И это ужасная дилемма.
Когда дочь взрослеет и во многих аспектах своей жизни перестаёт быть в сфере влияния своей матери, тема материнской зависти продолжает оставаться сложной.
Почти невозможной для открытого обсуждения.
Особенно учитывая тот факт, что очень и очень маловероятно, что мать сможет даже хотя бы себе признаться в этих чувствах.
Этот монстр, увы, не просто медленно душит дочь в своих объятьях.
Он так же отравляет и калечит мать.
Я надеюсь, что если пролить свет на такие схемы взаимодействия и вытащить их из шкафа, где обычно хранят грязные семейные секреты, мы сможем начать открытую и плодотворную дискуссию о сложности и глубине отношений мать-дочь.
Возможно, затем, мы сможем начать говорить о зависти среди всех женщин,.
Особенно, между матерью и дочерью, и начнем наше общее путешествие к исцелению.
Источник – psychologytoday.com
Перевод Юлия Лапина
Книги Пэг Стрип на русском языке:
– «Нелюбимая дочь. Вопросы и ответы»: nonfiction.ru
– «Нелюбимая дочь. Как оставить в прошлом травматичные отношения с матерью и начать новую жизнь»: nonfiction.ru
Исследования, упомянутые в статье:
Ryff, Carol D., Pamela S. Schmutte, and Young Hyun Lee, “How Children Turn Out: Implications for Parental Self-Evaluation,”
in The Parental Experience in Midlife. Ed. Carol D. Ryff and Marsha Mailick Seltzer.
(Chicago: University of Chicago Press, 1996.)
Barash, Susan Shapiro. Tripping the Prom Queen: The Truth about Women and Rivalry. St Martin’s Press, 2006.
Steinberg, Laurence. Crossing Paths: How Your Child’s Adolescence Triggers Your Own Crisis. New York: Simon & Shuster, 1994.
Salovey, Peter and Alexander Rothman, “Envy and Jealousy,” in The Psychology of Jealousy and Envy. New York: Guildford Press, 1994.
Юлия Лапина