Про то, как правильно мыться в английском доме.
Дело было в гостях у моего друга Руперта.
Пришлось мне как-то ночевать в доме весьма высокородном. Была типичная английская зима. Плюс 5, порывистый ветер, косой дождь.
В тот памятный день мы должны были ехать на конюшни.
Будильник прозвенел в 6.30, за окном было еще темно. Я вылезла из-под трех одеял (спасибо хозяевам, не обделили) и побрела в ванную, вздрагивая и щурясь.
Незнакомый дом поскрипывал полами и обдувал меня сквозняком. С трудом найдя в ванной выключатель (это такая веревочка, которая свисает с потолка), я зажгла свет.
Тусклая лампочка осветила помещение размером с первую квартиру для молодой семьи. По квартире, пардон, ванной комнате гулял ветер. Огромное окно в пол стены было открыто настежь, на подоконнике лежала раскрытая книга, ветер трепал ее страницы.
Я в два прыжка допрыгнула до окна и резко его захлопнула, с трудом удержав тяжелую створку. У левой стены стояла огромная ванна на ножках. В ванне дремал паук.
Минуты две я раздумывала, как бы так помыться, не снимая одежды. Не найдя ответа на этот вопрос, я быстро стянула с себя трико с начесом и встала в ванну. Дно было ледяным.
Паук оживился и возмущенно на меня посмотрел.
“Кыш!” – сказала я пауку, но он только презрительно пошевелил на меня бровями.
Я огляделась в поисках душа, но ничего похожего не нашла. Из стены над ванной торчал кран (спасибо, что только один).
Я включила воду и подпрыгнула. Вода была ледяная. Ice-cold называется это по-английски.
В окно стучал ветер и били капли дождя. Паук нехотя заполз на бортик ванны и стал за мной оттуда наблюдать.
Дрожащими пальцами я выкрутила кран на самое горячее и стала ждать. Минут через пять вода немного потеплела – примерно до температуры парного молока.
Не в силах больше стоять голой в ванной на ветру, я начала быстро намыливать все стратегические места. Пока я намыливалась, струя воды ослабела. Я стала быстро смывать с себя мыло.
Тонкая струйка чуть теплой воды скукожилась и, капнув в последний раз, заглохла.
Паук хихикнул.
Я выругалась и потянулась за полотенцем.
Крайне самонадеянно с моей стороны – полотенце висело на крючке, а крючок был на другой стороне малогабаритной квартиры, пардон, ванной комнаты. Я содрогнулась при мысли, что мне теперь надо встать на плиточный пол и добежать до полотенца.
Паук, казалось, закатил глаза и снова задремал.
Матерясь на всех известных мне языках, я допрыгнула до полотенца, быстро обтерла с себя остатки воды и мыла, натянула трико с начесом и, дрожа всем телом, побежала в свою комнату.
– All right? – спросил меня Руперт, когда я спустилась к завтраку в шапке и перчатках.
– Very well, thank you, – ответила я, стараясь не стучать зубами об чашку слишком громко.
Ольга Брейн
