Когда я была молодая и вдохновлённая, мне казалось, что спасать людей и положение – хорошая затея.
А потом меня попытался кинуть с деньгами и одним днём уволить владелец, которому мы спасли компанию от банкротства и припудрили ее так, что он смог сбыть ее с рук американцам.
Я его сейчас понимаю – зачем продолжать платить HRD высокую зарплату, если сделка уже пошла, а уважаемая международная аудиторская компания при дьюдиле старательно зажмурилась на тонны чернухи и невозможность рентабельности при работе в белую.
Там же меня слил мой зам, которого я не стала сокращать, – у зама была ипотека и папа с онкологией.
И у меня наступило просветление в мозгах.
Правда только после того, как я вытерла слёзы-сопли, выиграла два суда, сказала заму, что он трус и подлец и подарила владельцу Макиавелли в роскошном переплете с надписью «в благодарность за науку».
Макиавелли лежал в сумочке рядом с исковым заявлением и стоил 10% от моей зарплаты.
Это была вступительная часть. О личном онтогенезе так сказать 🙂 🙂
Наука была жесткая и хорошая.
За три месяца научилась никого не спасать, держать удар при угрозах личной безопасности и не вестись на «как вы могли подать в суд, мы думали, вы порядочный человек».
Этой науки могло не случиться по многим разным причинам, но она случилась по одной простой – никакими другими путями невозможно было свернуть меня со светлого пути причинения добра и решения неразрешаемых проблем.
Никакие более мягкие аргументы и обстоятельства не сработали бы.
– Дай человеку возможность провалиться, иначе он так ничего не поймёт, – говорил мне мой прежний генеральный.
Я считала, что он циничен и жесток.
Теперь я считаю, что он был мудр и разумен.
Жизнь приносит нам верные слова, которые могут изменить наше мышление и нашу жизнь, и случайную удачу, которую можно подхватить.
Мы отталкиваем это, не слышим, не видим и не хотим.
Мы всегда знаем, как правильно.
Правильно только так, как мы думаем.
Остальные неправы.
И тогда жизнь приводит последний аргумент – жёсткую науку.
Я давно перестала в своей практике убеждать и переубеждать.
Не имеет смысла.
Кому сказанное мной вовремя, тот услышит, поймёт и сделает.
Кому не ко времени, не услышит, не поймёт, а если и сделает, то с внутренним саботажем, чтобы провалить и убедиться в своей правоте.
– Света, как сделать?
– Вот так.
– Я так не хочу, я хочу по своему.
– Значит, делай по своему.
– Что получается, когда ты делаешь по своему, и когда делаешь, как он сказал? – спросил меня отец, когда я приехала к нему обсудить свои проблемы с тем самым циничным и жёстким генеральным.
– Когда делаю, как он сказал, я не проваливаюсь.
– Значит, усмири свою гордыню и слушай.
У нас по сути, наверное, нет выбора услышать или не услышать.
Наши уши и глаза закрыты ровно до того момента, пока мы не будем способны видеть и слышать.
«Способны» – ключевое.
Иногда для этого нужно усилие.
Иногда даже прикладывая усилия мы все равно слепы и глухи.
Если информация была дана, но не была принята, через какое-то время пойдёт краш-тест.
Если мы его не выдержали, – повезло, встряска помогает открыть глаза. Если выдержали, – плохо, следом за ним придёт катастрофа, и бинго, до нас доходит.
– Будет готов ученик, придёт и учитель, – говорил циничный и жёсткий.
Если учитель не приходит, значит он видит, что глаза и уши закрыты, сотрясать воздух разговорами и тратить время жизни на переубеждение не имеет смысла – трудозатраты несопоставимы с выхлопом.
И тогда он открывает двери жизни и говорит ей:
– Я ему не учитель. У меня не получится. Ты сделаешь это лучше. И она делает это, как умеет. А умеет хорошо.
Владельца новые владельцы попросили из бизнеса, и он то ли спился, то ли спивается.
По заму я иногда скучаю – классный и умный был мужик. Интересно было с ним разговаривать.
А циничному и жёсткому благодарна до сих пор.
Многие вещи, которые он говорил тогда, дошли до меня через 15 лет, и я ныряла к нему за советами, несмотря на то, что мы уже давно не работали.
Все, что тогда мне казалось цинизмом оказалось мудростью.
Просто он не тратил время своей жизни на то, чтобы разворачивать мне поэтапно всю сложную формулу рассуждений.
И он был прав.
Теперь я гораздо менее молодая, гораздо более наблюдательная и все чаще делаю поправку на «а что если вот этот человек сейчас прав, а я чего-то не вижу».
Светлана Комарова
