Мы жили… Ну, не сказать, чтобы бедно. Хотя бедно, конечно.
Если папа приносил апельсин, его делили на четверых. На маму, папу, брата и меня.
Или взять конфету, птичье молоко, например.
Конфета всегда режется пополам. Шоколадная стеночка ломается, крошится, но я не люблю шоколад, и он весь достается брату.
Мне — восхитительный, нежнейший кусочек суфле.
А маме с папой ничего не достается, потому что они терпеть не могут птичье молоко, что вы, зачем им эти дурацкие конфеты.
Я, кстати, долго в это верила. Пока не увидела, как мама съела коробку этого самого птичьего молока.
Я надеюсь, мама меня сейчас не читает.
Но после нее осталась только бирка “укладчица номер восемь”, и то по маминому недосмотру.
Еще я очень любила сладкие фрукты: дыню, черешню, персики…
Их приносили домой по чуть-чуть, каждому доставалась долька или несколько штучек.
Десять ягод черешни – это было счастье.
Бабушка потом удовлетворенно спрашивала меня: “Ну что, наелась?” Я молча кивала.
Как можно наесться десятью ягодами черешни? Как?!
У меня с детства это знание: вкусным никогда не наедаешься. Его не бывает достаточно!
Вареного лука может быть много. Птичьего молока – никогда. Это данность.
Так вот. Однажды я с мужчиной отправилась на прогулку ранним летом. Был прекрасный сочный день, яркий, как арбуз на разрезе. Мы шли мимо маленького рыночка, где горластые носатые торговцы продавали черешню. Огромную! Черную! Мухи падали в обморок на подлете, потому что слепли от такой красоты.
А я даже и не думала о черешне.
Я отношусь к тем людям, которые не думают о том, чего не могут иметь. У них закрыта эта область мозга, где всякие там шубы, путешествия, украшения… И черешня, да.
И тут мужчина, идущий рядом со мной, останавливается и говорит:
– Подожди, пожалуйста, я сейчас.
Возвращается спустя минуту. В руках у него гигантский раздутый пакет, вот-вот лопнет. С пятью килограммами черешни. Не штуками, понимаете? Килограммами. Конечно, сейчас пять килограммов черешни — это ни о чем. Но тогда это было, как… как не знаю что.
Как если бы мне страну Черногорию подарили в коробочке, перевязанную ленточкой. Держи, купайся.
Иногда меня заносит во всякие женские сообщества. И там я читаю возмущенное: “Он пригласил меня на ужин и почему-то считает, что за это я лягу с ним в постель! Какая дикость! И ведь есть женщины, которые разделяют это отношение!”
Ха-ха! Подумаешь, постель! Вот я в одну секунду приняла решение выйти замуж за мужчину, накормившего меня до отвала черешней. Думаете, из-за ягод? Из-за ягод, конечно, тоже 
.
Но еще из-за того, что у меня произошел, выражаясь нынешним языком, разрыв шаблона.
Я поняла, что хорошего и вкусного может быть много. Им можно наесться. В хорошем смысле, без подтекстов.
Я понимаю, это звучит так, словно я была чернокожая девочка из гетто и в детстве играла отрезанными дедушкиными ногтями, потому что больше нечем.
Но я была обычная девочка из интеллигентной семьи. Только очень прожорливая.
Мне кажется, мой муж, косточка моего персика, до сих пор не знает, почему я вышла за него замуж. Думает, по любви.
Трогательная, умилительная наивность! По любви, конечно.
Но она родилась из двух килограммов черешни.
Из двух, поскольку три я оставила маме с папой и брату. Не потому, что я такая хорошая и щедрая.
А потому что двух мне хватило, чтобы наесться.
Елена Михалкова
