Она бежала по ступенькам, уже явно опаздывая.
Однако сдаваться было не в её характере и она упрямо мчалась вперёд. Но удача сегодня была не на её стороне. Ручка сумки отлетела в сторону, а сама сумка, потеряв равновесие, стала крениться…крениться.
Время завязло, потекло, как кисель.
Она пыталась, поймать все сразу, но бумаги, ручки, и вся мелочь, какую носят девушки в своих сумках, падала мимо рук. Рассыпалась по ступенькам. Подпрыгивала и скатывалась дальше и дальше вниз.
Она следила, как привороженная за этими скачками, пока не наткнулась взглядом на руку. Рука была красивая. С длинными тонкими пальцами. Она быстро и ловко подхватила карандаш и ручку. Взгляд медленно полз вверх. Выше и выше. Пока не наткнулся на ответный взгляд. Глаза были не менее красивыми, чем руки. Светло-зеленые. Тёмные брови подходили почти вплотную к ним.
Она нахмурилась. Ей не нравились брюнеты, тем более такие. От них сплошные беды – уж это-то она усвоила.
Он собирал упавшие вещи и мельком следил за ней. Она была воздушная, светлая, с резкими движениями. Но крайне сердитая. Даже брови нахмурила. Это выбивало его окончательно и бесповоротно.
Он старался собирать все не слишком быстро. Пытался дать себе время придумать хоть что-то. Смешное, остроумное. Но, как назло, в голове была идеальная пустота. И вот последний предмет передан, и она, кивнув и перехватив свою сумку, уходит вниз.
А он стоит, смотрит ей вслед – не судьба.
Судьба, судьбинушка… Ухнем.
Она все же оглянусь.
Он ушёл уже довольно далеко. Высокий… Все как ей нравилось. Все, кроме того, что он был брюнетом. Черт подери, как же он ей понравился. Аж в груди заныло. Но не судьба.
Судьба, судьбинушка…Ухнем.
Он бежал со всех ног. Мальчишка, лет 7-8. Довольно плотной комплекции, поэтому его “со всех ног” никуда не годилось. Он явно опаздывал. Но все равно бежал, сдувая непокорную, мокрую прядь.
Пробежав Его он нагнулся и что-то положил на землю. А потом согнувшись и уперев руки в коленки стал отдыхать.
Он не обратил на мальчишку никакого внимания. Нагнулся. Поднял. Это оказалась заколка. Её заколка.
Развернувшись на пятках, он с ходу набрал такой темп, что мальчик с восхищением посмотрел вслед и присвистнул.
Он мчался, обегая людей, извиняясь, задевая, почти сшибая всех на своём пути. Он понимал, что вряд ли уже успеет.
Двери закрылись за мгновение до. Он грохнул в них кулаком. Но было поздно. Не судьба.
Судьба, судьбинушка… Ухнем.
– Привет. – Он повернулся. Она стояла сзади.
– Я решила купить пакет и опоздала.
– А я подумал, что это любимая заколка. И решил вернуть.
Он протянул заколку на открытой ладони.
Она улыбнулась. Улыбка ей шла гораздо больше, чем сердитость.
– Это не моя, но теперь будет любимой.
Он рассмеялся. Смеялся он офигенно. От его смеха у неё опять заныло в груди.
Мальчишка наблюдал за ними, кивая головой.
А потом, посмотрев на верх, заорал.
– Когда, вы вернёте мне лук и крылья!? Верните мне лук, хотя бы лук!!!! Я уже набегался тут с ними со всеми выше крыши!
Картина испанского художника Pedro Roldán Molina