Принес собакенам хороших говяжьих костей. Нерубленые, сочные, были б зубы покрепче – сам бы ел.
Ну и понятно, через пять минут выхожу во двор, обе кости у Маси.
Шарик, дурачек, сидит на мохнатой заднице и хвостом неловко повиливает, мол, ну как, так-то…
Мася одну грызет, на другую лапу положила и взгляд такой, мол, ты мне, Шарик, больше не друг, обидел ты меня сильно.
– Это что за хрень?
Отобрал у Маси награбленное, специально, кость что побольше, отдал Шарику.
Тот обрадовался, давай ее по бетону гонять.
Через минуту выхожу – опять Мася при всем бабле.
Это притом, что Шарик, шутя, Масю пополам перекусит, если захочет. Но он не захочет. Он добрый и у него видать с детства все отбирали.
Я уже рассердился, отдал обе кости Шарику, а Масю за ухо и в дом.
– Я тут распределяю кости! Я! Я!
Мася угрюмо смотрит в пол.
– Это очень спорный тезис.
– Ты зачем Шарика обижаешь?
– У нас, у интеллигентных собак, кто сильнее, тот и….
– Это ты-то, тараканья чепуха, сильнее?
– А на себя посмотри, разве это справедливо теперь?
Мася ревниво выглядывает в окно, видя как Шарик с удовольствием гоняет теперь два мосла по двору, взволновано взвизгивает.
Вышел во двор, загнал Шарика домой, кости взял с собой – нате, при мне грызите, дома. Пол помою потом, за то все справедливо.
И что вижу, сперва оба в разных углах довольны, а потом Шарик, шляпа, отойдет попить, а Мася – рыск к его кости, хвать и к своей. Бросила возле и сидит счастливая.
Шарик пойдет за своей косточкой, а она:
– Ты че, суко, оборзел? В этом углу я грызу.
– Мася, ну там же мое…
– Где тут твое? Так и было.
– Так не было…
– Было, хи-хи.
– Нет! Нет! Нет!
Шарик, припадая на передние лапы, начинает обиженно лаять.
Ох, ну не минуты покоя.
Подхожу к Масе, даю ей шлепка, реквизирую Шариково имущество, возвращаю владельцу.
Шарик берет кость и скрывается в моей спальне.
Заглядываю. Залез на мою кровать вместе с костью и грызет ее там. Мол, священное место, там грабить не посмеют.
Теперь не только пол мыть, но и постель стирать.
Ну, сажусь рядом с Шариком, у Маси, когда ей что-то нужно, святого нет ничего. Шарик виляет хвостом и с удовольствием вгрызается в мягкий хрящик.
В двери просовывается узкая голова Маси.
– А что это вы тут, без меня, едите?
– А ну-ка, кентуй отсюда!
– Э, я не поняла, Шарику можно есть в кровати, а мне…
– А тебе я велю замолчать.
– Ну это же возмутительно – взять все и поделить!
– Кру-гом! Шагом марш!
Мася обиженно скрывается за дверями.
Шарик благодарно виляет хвостом.
Из за дверей раздается хруст – Мася утешилась своей долей.
Тишь, мир, благодать.
Жаль, что для этого обязательно нужен тот, кто вернет кость.
Максим Цхай
