Наконец, этот “нерабочий” понедельник подходит к концу.
Иногда я мечтаю о том, что как-нибудь вечером приду домой после работы, кину рюкзак, рухну на диван в гостиной и как начну безудержно отдыхать))
Мне кажется, этого хочет любой нормальный человек – вернувшись домой, отдохнуть, почитать книгу, может быть, посмотреть телевизор.
Я тоже иногда об этом мечтаю.
Но вечером, после работы, я бегу в вольеры и по”коробкам “. Некоторые сидят в коробках. Нет, их никто не притесняет, так надо.
Каждый мой подход к вольерам знаменуется приветственным воплем петуха. Из курятника. Петюндель всегда знает, когда я иду и орёт. И даже тот факт, что на дворе поздний вечер, его ни капельки не смущает. Это, конечно, очень мне льстит, но он уже не единожды, эпатировал моих соседей воплями в неурочный час.
Дарси же, слушая петушиные арии, впадает в гнев, и чтобы как-то компенсировать собственное неумение кукарекать, он пытается привлечь мое внимание зловещим хихиканьем и визгами кошки, которой прищемили хвост.
Что я могу сказать… Судя по тому, что я обычно бросаюсь искать страдающую кошку, – это работает!
Если, стоя в сенях, напротив входной двери, резко повернуть голову налево, можно схлопотать сердечный приступ, потому что там стоит зимний вольерчик Георгия (сова сплюх).
И он смотрит на вас столь уничижающе, что вместо чая себе, вы идете выдавать ему порцию тараканов.
В вольере под Георгием обитают сычики. У одного сросшийся перелом крыла, а у другого ампутирована кисть. Одному долечиваю злостный не проходящий пододерматит, а второму провожу курс антибиотиков после операции.
И если первый относится к любым процедурам со стоическим спокойствием, то второй – это король истерии.
Как только я приближаюсь к клетке, он начинает ходить по стенам и по потолку в надежде избегнуть очередного укола в пузо.
И стоит мне зазеваться, открывая дверцу, тут же выпрыгивает на свободу. Л
овить сычика – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Потому что в процессе этой гонки он соберет на себя всю пыль из-под шкафов и лавочек, а в себя – всех недоеденных засохших сверчков, по степени свежести близких к мумии Тутанхамона.
Я сверчками не интересуюсь, поэтому коллекционирую только углы, об которые бьюсь головой и локтями, выуживая беглеца из-под очередной тумбочки.
Ведь настоящий врач не может отпустить пациента без расписки об отказе от врачебной помощи, а расписку он категорически давать не хочет! Так что дикошарую птицу приходится ловить до победного.
Сидящий в коробке ястреб с переломом тоже получает антибиотики. И когда я, вооружившись шприцами и перчатками, деловито направляюсь к хищнику, Коля обычно смотрит на меня взглядом, полным осуждения.
– Ты знаешь, сколько времени?! А если соседи вызовут ментов?!Уверена, когда-нибудь так и случится)))
Но я неумолима. И спустя несколько секунд наш дом оглашается истошными воплями захваченного врасплох ястреба)))
Наверное, будь я на месте наших соседей, лечение – последнее, что пришло бы в мою голову в подобный момент.
С гораздо большей вероятностью я бы предположила, что за стеной кто-то кому-то отпиливает ногу. Семь дней в неделю. Два раза в день.
К тому моменту, когда все приютские птицы, наконец, перелечены, покормлены, появляется возможность уделить немного внимания себе. Например, заварить чай.