Давным-давно, в незапамятные времена, когда жить было очень трудно и страшно,
наверно, даже труднее и страшнее, чем теперь,
самый первый актер (или художник, или танцор и т.д.) – который, разумеется, еще не являлся таковым по статусу, – бессознательно решил облегчить себе эту трудную и страшную жизнь, внеся туда то, что мы впоследствии стали называть игрой.
Когда я не живу, а в эту непереносимую и ужасную жизнь играю – становится немного легче.
Скорее всего, первое театральное действие возникло с перепугу – как, возможно, и многое другое в истории человеческой культуры.
Ведь изначально профессионального театра, конечно же, не было – были совместные «площадные» действия, дававшие возможность совместного отреагирования каких-то страхов.
То, что угрожало жизни людей, было столь непонятно, велико и неодолимо, что справиться с ним реально им возможным не представлялось.
Вот тогда-то люди и обнаружили, что последняя возможность остается всегда – то, что я не способен победить, я могу высмеять.
А уж то, что я высмеиваю, становится глупым, нелепым и вообще – не таким уж и страшным.
То, что возможно высмеять – заведомо меньше высмеивающего.
То, что меньше – вряд ли слишком страшно или опасно.
Во всех культурах существовали традиции оскорбления и высмеивания противника перед поединком.
Точно так же во всех культурах складывались традиции специальные обряды, высмеивающие смерть.
Люди играли в смерть, высмеивая самый великий ужас, который только существует на свете.
Люди делали чучела, изображающие смерть, и с упоением их хоронили, сжигали и вообще подвергали всяческим унизительным процедурам.
Такой механизм принижения, «опускания» угрозы, страха, опасности (по словам М.Бахтина – «травестирование») срабатывал тогда, когда не помогало ничто другое.
С этой точки зрения искусство изначально и возникло как стихийная, примитивная психотерапия.
<…> человек не понимал, кто им управляет и что им движет, и делал маленькую куклу.
И получалось: некто несоизмеримо большой и могущественный, кого я не могу увидеть, играет мной, зато я играю куклой.
(с) Т.Ю. Колошина, “Арт-терапия”