Папа уронил ведро в колодец.
Дело было в узле, которым он привязал верёвку к ведру.
Это был дивный то ли шкотовый, то ли брамшкотовый узел – не могу утверждать наверняка, потому что, едва расслышав в нём кота, я сразу сказала, что ничего хорошего от этого узла не жди, а папа сказал, что скептикам тут не место, отличный узел, никогда его не подводил, и я ушла собирать землянику, а папа остался у колодца.
С ведром. И этим шкотовым.
Который, как предполагалось, будет крепко держать ведро – хоть без воды, хоть с водой.
Спустя пять минут папа возник у меня за спиной.
– Как земляника? – смиренно спросил он.
– Божественная, – сказала я, ссыпая в рот горсть ягод.
– Воды набрал?
Папа помялся.
– Вода оказалась слишком тяжёлая, – признал он.
– А узел оказался с котом, – сказала я.
И мы пошли доставать ведро. Однако жара, стрижи, ягоды созрели… Матушка обнаружила нас в кустах жимолости и поинтересовалась, натаскали ли мы в баню воды.
– Вода ушла, – хором сказали мы с папой.
Что было чистой правдой: уровень воды понизился необычайно.
– И унесла с собой ведро, – прибавила я.
– Триста рублей стоило, – зачем-то добавил папа.
– Да что сейчас можно купить на триста рублей, – вздохнула матушка.
– Черешни отборной, – сказала я.
– Чилийское вино по акции, – мечтательно сказал папа.
Мы посмотрели друг на друга.
Остаток дня мы втроём провели у бассейна, передавая друг другу чилийское вино и закусывая его черешней и сыром.
На следующее утро пришёл, наконец, специальный человек, починил сломавшийся насос, и теперь у нас везде есть вода.
А ведро так и плавает. Вместе с брамшкотовым.
Елена Михалкова
