– Так- так. Интересно… Значит, говорите, что вам не приносят жертвы? И как давно это с вами?
– Ну… Ну я не знаю… лет сто уже, наверное, – нервный мужичок в сером дырявом пиджаке ëрзал на кушетке в приёмной, то и дело почëсываясь. Запустив, наконец, руку за пазуху, он вытащил оттуда какую- то ветку и аккуратно положил её на пол.
– Ни яиц на пенёк не кладут, ни хлебушка, – печально вздохнул он, запустив пятерню в кудрявую бороду. – Вот, недавно было, закружил тут одних, запутал. В самую чащу завёл…
– Ну, а они что же? – безразлично спросил дежурный психотерапевт, что- то черкая в блокнотике для вида.
– Обрадовались, ëлы- палы… Что-то там про экотуризм какой- то закричали, палатку сразу поставили да и куролесили до утра. Всю чащу загадили, туристы хреновы. Окурков накидали, да бутылок разных. Сплошная экология, мать-перемать.
– Ну, не волнуйтесь вы так, не волнуйтесь. – дежурный психотерапевт помешал ложечкой в кружке, отхлебнул. – А с утра- то они почему жертв не принесли? Выбираться же надо было как-то? Неужели вы сеть мобильную не глушите, в чаще-то своей?
– А там у одного со спутниковой связью был аппарат. Подготовился, гадюка.
– Да-а, дела, – врач, грустно усмехнувшись, что-то набросал на листочке, выдернул его из блокнота и протянул пациенту. – Вот вам, значит, рецептик. Валерьяночки там попейте, ещё кой-чего. А через месяц-другой приходите, посмотрим.
– Спасибо, доктор, как бы мы сейчас без вас… – Леший махнул рукой, кряхтя, поднялся и вышел из кабинета.
– Следующий!
* * *
– П-п-простите, д-доктор, можно? – снаружи в дверь кто-то робко поскрëбся.
– Да-да, заходите!
В кабинете резко потемнело, психотерапевт посмотрел мельком на мигающую лампочку и перелистнул страницу.
– Да вы заходите уже, заходите! Вас много, а я один, давайте, быстрее.
Он поднялся, дошёл до чайника и наполнил кружку заново.
– П-п-простите, д-доктор, – холодный порыв ветра взъерошил истории болезней на стеллажах, те противно зашуршали. На кушетке сконденсировался сгусток тьмы, постепенно принимая форму чего-то истощённого и ужасного. – Я стес… стесняюсь.
– Ну, ничего, ничего, извините меня тоже, работа нервная, знаете ли. – врач сделал очередной глоток и перевёл взгляд на кушетку. – А-а, голубчик, это опять вы? Это же вы проживаете под кроватью гражданки Сидоровой, семнадцати лет, улица Космонавтов, 32, верно?
Существо торопливо кивнуло, заламывая длинные тонкие лапы.
– И что же у вас на этот раз?
– П-п-понимаете, д-доктор… я вылез ночь… чь… чью… Вылез. За… за… забираюсь на кро… кровать. Пытаюсь её за… за… за…
– Задушить?
– Д-да. А она ски… скидывает одеяло. Вся в ч… ч… чёрной коже и ши… ши… Шипах. Помада ч… ч… ч…
– Тоже чёрная? И веки черные? И ошейник ещё, поди?
– Д-да. И г-говорит мне, ну ч-что, м- милый… Поп… поп… поп-пался? – и монстр заплакал.
Дежурный психотерапевт закатил глаза и отвернулся. Нашарив кружку, он допил своё успокоительное и окончательно расчувствовался. “Бедные… бедные мои чудовища, – шептали его губы. – И ведь говорила мне мама – иди в программисты…”
(с) Mistral
