… Однажды я ушла из рулетки, несмотря на азартность. Просто поняв, что этот спорт мне уже не по силам, – а ведь как играла когда-то!
Когда сегодня, как бы внезапно, лопаются различные «мыльные пузыри» и отовсюду начинает нестись крик и стон по поводу «падающего рынка», – я знаю, что всё было вовсе не «вдруг» и не «внезапно», и что все катастрофы подготовлены, и что не бывает так, чтобы проиграли все.
Если проиграли все – значит, «выиграло казино».
Впрочем, короткую и грустную историю первого в мире фьючерсного рынка я всё же расскажу.
Просто для того, чтобы стало ясно: сколько бумажечкам ни виться, а рано или поздно всё равно в конце цепочки кто-то спросит физически ощутимый товар или деньги.
И тогда ответчиком может, в лучшем случае, стать физиономия с фингалом, а про худший вариант даже говорить не хочется.
Фьючерсы изобрели голландцы во время тюльпанного бума в XVII веке.
Всемирно известная тюльпаномания охватила Голландию в 1635-1637 годах. Европа билась в Тридцатилетней войне, а жители Нидерландов ожесточенно сражались за право подороже продать луковицы тюльпанов.
Никто не знает достоверно, почему людей охватило тюльпанное безумие. Предполагается, что впервые им заболела Османская империя, где тюльпаны разводили для удовольствия султанов. В империи этот цветок считался символом любви Аллаха к верующим, стоил больше драгоценностей и ценился намного дороже, чем человеческая жизнь.
В 1612 году в Амстердаме был опубликован каталог Florilegium с рисунками 100 разновидностей тюльпанов. Новым символом преуспевания заинтересовались многие европейские королевские дворы. Тюльпаны подскочили в цене.
В 1623 году луковица редкого сорта Semper Augustus, пользующегося большим спросом, стоила тысячу флоринов (примерно ₽6,5 млн на текущие деньги), а в разгар тюльпанового бума в 1634-1636 годах за неё платили до 4600 флоринов. Для сравнения: свинья стоила 30 флоринов, а корова – 100 флоринов. Работающие голландцы в среднем получали 150 флоринов в год.
Очень быстро цветоводство в Голландии превратилось в азартную игру, в которой начали участвовать все, у кого был хотя бы небольшой клочок земли.
Правда, торговать луковицами цветов можно было только с мая по октябрь. В мае луковицы выкапывали из земли после цветения, а в октябре сажали в землю до весны.
В остальное время рынок замирал.
Предприимчивые голландцы нашли выход: с осени 1634 года садовники начали продавать луковицы, находившиеся еще в земле, обязуясь передать их покупателю на следующее лето. Риск такой торговли компенсировался тем, что в мертвый сезон луковицы стоили дешевле. Летом же их можно было перепродать с большой прибылью.
Спрос на тюльпаны достиг невиданных высот.
Торговля цветами переместилась на фондовую биржу Амстердама. В провинциях – Роттердаме, Харлеме, Лейдене, Хорне – луковицами торговали в тавернах.
В 1635 году появились «бумажные тюльпаны» – прообразы современных фьючерсных контрактов. Спекулянты на биржах начали заключать контракты на продажу и покупку луковиц. Контракты XVII века представляли собой расписки, которые можно было много раз перепродавать друг другу. Так началась активная спекуляция контрактами.
К началу 1637 года безумие достигло пика, а тюльпанная лихорадка превратилась в мыльный пузырь. Многие голландцы побросали работу, чтобы посвятить себя торговле на бирже, а крестьяне не выращивали ничего, кроме тюльпанов.
Один контракт за день мог перепродаваться несколько раз – каждый раз по более высокой цене. На бирже делались состояния, и спекулянты потеряли чувство реальности, полагая, что цены на цветы будут расти вечно.
Сделка купли-продажи выглядела тогда примерно так:
«Дворянин покупает тюльпаны у трубочиста на 2000 флоринов и сразу продаёт их крестьянину, при этом ни дворянин, ни трубочист, ни крестьянин не имеет луковиц тюльпанов и иметь их не собирается. И так покупается, продаётся, обещается – больше тюльпанов, чем их в принципе можно вырастить в Голландии».
В конце 1636 года садоводы предупредили игроков, что число «бумажных тюльпанов» намного превысило их возможности.
3 февраля 1637 года на рынке тюльпанов случился биржевой крах. Спрос на тюльпаны резко упал, и на бирже почти не оказалось покупателей. Продавцы запаниковали, что привело к массовым продажам контрактов – все хотели получить сначала заработанные, а потом хотя бы вложенные деньги. Рынок рухнул в одночасье. За короткое время стоимость тюльпанов упала в сотни раз. Тысячи голландцев разорились.
Исследователи расходятся в том, что произошло дальше. Дело в том, что из-за скудности и неполноты исторических свидетельств в точности восстановить картину невозможно.
Британский журналист XIX века Чарльз Маккей в своей книге писал, что «коммерция страны находилась в состоянии глубокого шока, от которого она оправилась лишь много лет спустя». Аналогичного мнения придерживается влиятельный экономист XXI века Бертон Малкиел: «шок от взлета и падения цен на тюльпаны привел Голландию к продолжительной депрессии, которая не пощадила никого».
Правительство поняло, что нельзя винить в тюльпановом безумии какую-то определенную категорию своих граждан.
Виноваты были все.
По стране разослали специальные комиссии, разбиравшие споры по тюльпановым сделкам.
В итоге большинство продавцов согласилось получить по 5 флоринов из каждых 100, что полагались им по контрактам.
Многие хозяйства пошли с молотка. Многие бедняки стали ещё беднее. Количество совершённых в ту пору самоубийств для христианской страны было просто зашкаливающим: должники предпочитали сами отправиться в ад, чем отдавать в уплату долгов своих жён и детей.
Голландия ещё долго страдала от последствий спекулятивной лихорадки.
Пострадали и дельцы из Лондона и Парижа, куда она успела переброситься.
За ночь карета превратилась обратно в тыкву, а тюльпаны в один прекрасный день из «ценных бумаг» опять превратились в просто цветы.
Так что если вас снова напугает нескончаемый сериал про очередное «падение рынка» или «падение капитализации», не забудьте сперва поинтересоваться: а где на самом деле есть «живые тюльпаны»?
(с) Ирина Павлова